Жизнь без глютена. Прелюдия. Причина. (2)

Жизнь без глютена. Прелюдия. Причина. (2)

Легче скрыться от таких детей за вечной занятостью, исчезнуть из поля зрения, пропасть из радиуса слышимости , удалиться на расстояние в сотни километров, возвыситься на самый высокий этаж и обязательно для надежности запереться плотной дверью, если можно – на ключ.

И куда это я собралась? И что же это за дети такие?

Дети, которые едят глютен. Дети, которые его не переносят.

Неосведомлённая я воспринимала растущего младенца, как само собой разумеющееся: кряхтит, пыхтит, пукает, часто какает, на груди висит, требует пеленания, бесконечного укачивания…с месяца до 11 месяцев.

Я видела, как “коматозно” развивался мозг моего сына, как формировалась его неустойчивая психика. Он рос так, как росли детки многих из нас, но не у всех! Есть другие, которые спят, которые формируют устойчивую психику, которые переносят глютен, которые могут есть и усваивать “всё, что не приколочено”…

Мне, новоиспеченной “старородящей” мамаше в 27 лет, и невдомёк было знать, что изменения в развитии мозга и нервной системы моего мальчугана напрямую связаны с моим вначале, а потом его – рационом питания.

Тщательно изучила вопрос введения первого прикорма. Страшновато, однако, перевела сына с волшебного грудного молока на продукты из морозилки. Мы тогда обитали на Севере.

Начала прикорм с кабачка, всё готовила сама. Никаких баночек. По половине чайной ложки. Микродозами знакомила сына с новыми вкусами. И не поверите, ему пришлась по вкусу брокколи, а мне — процесс кормления из ложечки. И вовсе это не страшно!

Как и рекомендовали специалисты, после овощей мы перешли на каши. И помню что-то там предупреждали про глютен в конце статьи о прикорме: “А начните лучше с риса, пшена, гречки и кукурузы”. Я так и сделала. Кукурузу мы не ели в те времена, разве что попкорн с мужем во время просмотра фильма. Пшено – редкий гость на нашем столе (я просто не умела его тогда правильно готовить). Гречку мы ели чуть реже, чем рис. В общем, рис и гречка сыну были представлены по истечении всех овощей. А как пошла тогда тыква, вы бы видели, на ура!!!

Глютен к сыну попадал с моим молоком и всё, оттуда же он получал и казеин. Я наблюдала, что после коровьего молока 6%, принесенного заботливой свекровью, чтобы молочко пожирнее вырабатывала сноха для внука, ребятёнка пучило всю ночь и день, и ещё ночь во все стороны. Благо, отходили газы, сначала хорошо, а потом – с грелками, укропными водичками, массажами и т.д.

Сын много спал до 5 месяцев. Свекровь находила это явление ненормальным. Моя мама говорила, что я также много спала в младенчестве. Всё это время, в принципе, я наслаждалась материнством, но потом… Полезли зубы. Сын бился спросонья среди ночи головой об изголовье кровати… В одночасье мирно спящий ребенок превратился в орущего и беспокойного монстра….

Однако, ко всему относилась терпеливо с любовью: что бы не выдавал мой сын – всё правильно. В этом меня поддерживали опытные педиатры и мамы других детей. Правда, периодически меня накрывало эмоционально. О понятии “эмоциональное выгорание” я ничего не слышала ни от мам, ни от бабушек, ни от педиатров, ни от подруг. Ровно, как и о том, что дискомфорт, который я испытывала от пребывания в 4-х стенах с грудным ребёнком 24/7 нельзя игнорировать и пускать на самотёк.

Слишком гордая, чтобы признать, что мне трудно. Стыдно не справиться. Стыдно не знать!  “Ты ведь сама хотела лялю!” – говорю я себе. “Да, хотела… Но это по-разному, поиграть с лялей пару часов или быть с нею постоянно.”  Долгие 8 лет я буду игнорировать чувство дискомфорта, подавляя гнев… Но сейчас речь не об этом. (Позже я пойму, что это первопричина проблемы, с которой я столкнулась — непереносимость.)

Когда сыну исполнился год, мы поехали в отпуск, и там многое изменилось для нас, особенно питание. Мы навестили мою подругу в Киеве. Её детки ели на завтрак овсяную кашу. Дай-ка, и я попробую! Легко и так просто!

Овсяная каша с тех пор вошла в нашу жизнь на постоянной основе, впрочем, как и творог с бананом. Я освоила приготовление быстрой овсянки, и мы наслаждались английским завтраком довольно долго. Тогда я не оперировала такими понятиями как глютен и казеин. Но ребёнок получал эту парочку ежедневно.

Я никак не связывала с этим нововведением появившийся у сына страх испражняться. До этого у сына со стулом было всё в порядке. Это стало для нашей семьи настоящим испытанием терпения и воли. Самое удивительное, что сын мой не любил всякого рода сушки и печенье “Мария”, не ел хлеб, как многие дети постоянно что-то мусолят во рту.

Уже в год и 8 месяцев он созрел для самостоятельного пользования горшком, а ровно в два года – мы отказались от подгузников на ночь. Но вот ходить по-большому на горшок он всё чаще и чаще игнорировал. Испражнялся стоя в трусы или на пол, или на маму, обнимая и плача от боли, которая настигала его при дефекации.

Визуально попка была без трещин, что подтверждал и хирург. Я не понимала, почему он так боится какать. Я слышала об анальном созревании человека и списывала всё это именно на необходимый этап в развитии психики моего малыша, надеясь, что со временем, по мере взросления всё это пройдет.

И знаете, это прошло бы гораздо быстрее, если бы я взяла и вышла на работу! Чтобы скрыться за вечной занятостью, исчезнуть из поля зрения, пропасть из радиуса слышимости, удалиться на расстояние в сотни километров, возвыситься на самый высокий этаж и не видеть, как по непонятной мне причине мой сын страдает.

Мысли эти меня часто посещали до полутора лет. Я скучала по свободе передвижения, женскому взрослому общению, решению “важных хозяйственных” задач, но мы переехали, и сын, как никогда, казался мне таким маленьким и беззащитным. Отдать в сад? Об этом не может быть и речи!

А поиск новой работы требовал бы от меня мобилизации сил и времени, которого не хватало в большом городе. Я наблюдала, как трудно даётся адаптация моему мужу в 30 лет, не говоря уже о пенсионерах, которые переезжают из районов Крайнего Севера, порой так и не приспособившись к новым условиям они так сильно “тоскуют”, что умирают, считая свой спектакль жизни сыгранным.

Первый год на новом месте был очень сложным для всех нас. Мы ждали папу дома: играли, рисовали, лепили, спали, ели. Ели глютен. Почти наслаждались жизнью, а я — материнством.

Благодаря тому, что муж обеспечивал нас, я позволила себе видеть, как сын растёт, меняется. Я успевала анализировать то, что с ним происходит. Могла бы я работая этим занимать свои мысли? Скорей всего нет. Все мои мысли в то время исключительно о “какашках”, вот правда!

Искала причину в психике. В неустойчивой, той самой, формирование которой я наблюдала с рождения. Я чувствовала так тонко своего сына, что не могла дышать, если у него заложен нос. И решала этот вопрос незамедлительно. Первые сопли у сына возникли в 7 месяцев. Тогда как у  дочери — в месяц!

Раз в два дня я делала ему клизьму. Так и жили. Со слезами, уговорами, боем, криком и испачканными штанами, трусами, коврами, мебелью, полами. И это при том, что ребёнок уже контролировал и мочеиспускание, и испражнение. И когда-то процесс дефекации не представлял проблемы от слова “совсем”.

Но а потом через 2 года и 10 месяцев появилась дочь. Ко всей этой моей сладкой созависимой жизни добавилась ещё одна вкусность. Как-нибудь расскажу вам о восприятии братом сестру, а пока вернёмся к горшковой теме. Она — важная.

Уже в роддоме дочь плохо спала, чутко. Невольно я сравнивала её с сыном. Это происходило бесконтрольно, само собой. Мозг искал различия и находил. Кал первородный отходил с трудом. Беспокойная. Накормили меня капустным супом в первый же день. Списала на это. Дома без трубочки избавиться от продуктов распада было сложно.

Есть мамы, которые считают и, которым даже говорят доктора, что неделя без стула для младенца — это нормально. Я не отношусь к таким мамам. Считаю, что

стул у ребёнка после года должен быть минимум 1 раз в день.

У младенца чаще. Мой сын очищался почти сразу после каждого кормления или двух. Вот это нормально!

Если мама не съест абрикос, то всё было гармонично, а с абрикосом получалось слишком часто. Кстати, у мамы малыша он тоже должен быть ежедневным! И здесь “должен” нужно воспринимать как правило. Отклонение интерпретировать как звоночек, что-то в системе работает не так.

Человеческий организм – это механизм. Он работает за счёт слаженной работы отдельных органов. Питание – это топливо. Кишечник – это недооценённый орган, который продолжает ещё 3 месяца после рождения у ребёнка формироваться. Важно то, чем именно мы кормим себя и своего малыша в первые годы его жизни.

Стул моей малышки напоминал бурлящую зелёную кипящую массу. После кормления грудью она выкручивались, как уж на сковородке, и громко кричала. Она не засыпала, как сын, у груди. Она засыпала с папой в автомобильном кресле, с бабушками на руках, в движущемся туда-сюда стульчике для кормления, отдельно в кроватке могла уснуть, но не со мной, не у груди. Меня это тревожило и дико расстраивало, полагая, что дочери со мной не комфортно. И это оказалось для меня звоночком тоже.

Я перестала спать. Бабушки далеко, папа работает, а мы до 4 утра избавляемся клизьмами от непереваренного. Все бы ничего, утром она спит, но у меня ещё один ребёнок, который требует внимания и ласки. Я — на пределе.

Я старалась, честно, быть хорошей матерью. Играть, бегать на площадке в догонялки, пока младшая спит в коляске. Только моя психика требовала отдыха. Переключения с постоянного напряжения.

Оно спадало, когда муж возвращался с работы. Когда я просила его погулять с детьми, и дать мне возможность остаться одной дома. Он не понимал. Да, он тоже хотел побыть один дома после напряженного трудового дня. Нежелание проявлять эмпатию. Накопленная усталость.

Как же здорово, что всё это позади!!!

Я пытала педиатра о том, что происходит. Но она разводила руками и ссылалась на то, что у всех так. На меня этот пресловутый ответ “как все” действует, словно красная тряпка на быка.

Подруга говорила мне что-то о “целиакии”, другая о “лактазной недостаточности”. Педиатр об этом словно никогда не слышала. Я сама подвела педиатра порекомендовать мне исключить казеин (белок, который содержится в коровьем молоке).

И убрала. Ушёл метеоризм. Дочь стала значительно спокойнее. Но стул не нормализовался. По-прежнему с клизьмой. До полутора лет продолжался мой бег белки в колесе. Ко всему привыкаешь. Привыкаешь не спать, постоянно раздражаться и подавлять раздражение, скрываться за маской доброй и ласковой, когда в душе тысяча монстров, желающих всё это прекратить. И немедленно!

Это я раньше думала, что то были монстры. Моя агрессия – монстр!? НЕТ! Это мой предохранитель. Это моя защита. Моя охрана. Это мои подавленные эмоции, это моё забивание на свои чувства, потребности.

Хорошие девочки не злятся!

Я убивала ту, которая заботилась обо всех. Я уничтожала ту, без которой не выживет младенец. Если бы это понимали те, кому я  небезразлична. Но они не могли до тех пор, пока я сама не поняла. Пресловутая трансляция. Эффект зеркал. И в этом тоже мне предстоит ещё разобраться.

Продолжение следует завтра здесь...

Добавить комментарий